Ключевой темой этой коллективной монографии стала трансформация традиционных философских оснований социоприродного взаимодействия под влиянием проникающих во все сферы человеческой жизнедеятельности конвергентных технологий (в научной литературе они упоминаются как НБИКС-технологии, NBICS-технологии или нано-, био-, инфо-, когно- и социотехнологии). История науки и техники подтверждает правомерность тезиса о том, что с каждым значительным открытием в науке коренным образом меняются мировоззренческие представления о месте и роли человека в природе и обществе. Более того, современные технологии развиваются практически одновременно с научными открытиями, влияя не только на мировоззрение научного сообщества, но и становясь «просто мировоззрением» (Ф. Энгельс) значительно более широкого круга людей.

В центре внимания авторского коллектива оказались две темы междисциплинарного дискурса, определившие общую структуру книги: концептуальные основы разработки проблемы социоприродного взаимодействия и философское осмысление разворачивающихся процессов этого взаимодействия под влиянием конвергентных технологий. Предпринятый авторами многоаспектный анализ этих двух тем дал основание заявить о становлении «новой мировоззренческой парадигмы, адекватно отражающей реалии бытия социоприродного Универсума» (с. 8). Многоаспектность анализа, в свою очередь, продиктована необходимостью «сверки часов» по таким ключевым проблемам как: 1) биосоциальные аспекты адаптации человека к революционным технологическим трансформациям и демографические ожидания; 2) роль философии социоприродного взаимодействия в осмыслении новых ценностных отношений в глобальном социуме, формировании энвайрментального стиля мышления, коэволюционных и синергетических методологий, а также в утверждении в общественном сознании экологического императива. Остановимся подробнее на том, как удалось авторам осуществить «симфонизм» идей, интерпретаций и предложений.

Так, Ю.В. Олейников, заявляя о необходимости признания социоприродного Универсума качестве мировоззренческой парадигмы, по существу подтверждает авторство отечественной научной мысли в создании основ данной парадигмы на протяжении XX в. – от В.И. Вернадского до Н.Н Моисеева. Соглашусь с утверждением Ю.В. Олейникова о том, что именно философия должна возглавить синтез новой мировоззренческой парадигмы на современном этапе, когда человек впервые обрел способность изменять с помощью нанотехнологий «глубинную структуру материальной основы мира», и что для этого «необходимо овладение диалектическим способом мышления», но пока еще остается открытым вопрос об идейной полноте этой самой парадигмы. В связи с этим автор вполне уместно приводит слова Н.М. Бахтина – «нужна идея, ставшая силой, доросшей до действия». Поиски продолжаются…

Но начинаться они должны, очевидно, каждый раз и по любому поводу, с человека, о чем убедительно, но каждый со своей позиции, пишут Е.В. Петрова, А.Д. Королев и Ю.М. Резник. Так, по мнению Е.В. Петровой, конвергентные технологии порождают обеспокоенность тем, что пересмотру подвергнется само понятие «человек», а вопрос о «границах “человечности” и человеческого разума постепенно становится одним из основных этических и философских вопросов» (с. 44). В отличие от Е.В. Петровой, А.Д. Королев весьма оригинально рассмотрел вопрос о «границах “человечности”» – сквозь призму отношения человека к своему телу. Не правда ли, интересный поворот? Рассматривая тело человека как «средство коммуникации с другими мирами в ситуации неопределенности», автор безапелляционно заявляет, что «наше тело можно назвать космическим кораблем, в котором численность живых организмов (имеются в виду бактерии, вирусы и проч. – <em>И.К.</em>) на единицу объема выше, чем в любом другом месте Вселенной…», а потому необходимо «радикальное изменение отношения к своему телу как величайшему богатству, за которое, действительно, стоит бороться» (с. 242, 246). Невольно, в качестве антитезы, на ум приходит вопрос Сатина, действующего лица пьесы М. Горького «На дне»: «Что такое человек?.. Это – огромно! В этом – все начала и концы... Все – в человеке, все для человека! Существует только человек, все же остальное – дело его рук и его мозга!».

Своеобразное обоснование мировоззренческой парадигмы философии социоприродного взаимодействия предложил Ю.М. Резник, сосредоточив внимание на обосновании экологического вектора развития жизненного мира человека и потому объединивший два дискурса – философский и социологический. Дело в том, что зарождению идеи и понятия «жизненный мир», предложенных Э. Гуссерлем для выражения субъективно воспринимаемого и интерсубъективно реализуемого жизненного мира человека («<em>бытие-осуществление-в-мире</em>» и «<em>бытие-возможное-в-мире</em>»), предшествовала социологии жизни, предложенная французским философом Жан Мари Гюйо, заявившем о необходимости изучения реальности с позиций анализа многообразия жизненных ситуаций (См., например, его работу «Нравственность без обязательства и без санкции». М., 1923). Да и А. Шюц (Alfred Schütz), обосновывая социологическую теорию жизненного мира, выделял в качестве одного из шести методологически обоснованных элементов, характеризующих когнитивный смысл повседневности, трудовую деятельность по преобразованию внешнего мира (<em>Шюц А</em>. Избранное: мир, освященный смыслом. М., 2004). Намеченная Резником экофилософская интерпретация жизненного мира весьма корректно прослеживает преемственность (философия жизни – направление социология жизни – феноменология – экофилософия) и тем самым органично дополняет вышедший недавно коллективный труд – «Жизненный мир россиян: 25 лет спустя (конец 1980-х – середина 2010-х гг.)» (М., 2016). Надо полагать, что предложенная автором Программа по теме «Экология жизненного мира человека: анализ и проектирование» (с. 60-62) задаст весьма перспективное направление в философии и социологии социоприродного взаимодействия.

В ряде разделов книги обстоятельно обсуждается проблема глобального экологического кризиса, приведшего к нарушению устойчивого развития социоприродных систем, остроту которой обозначили Э.В. Гирусов (к великому сожалению, недавно ушедший из жизни) и А.Д Урсул. Инерционность человеческого мышления наглядно проявляется, как справедливо указывал Гирусов, в том, что мы все еще находимся в плену убеждений о неисчерпаемости ресурсов биосферы – пресной воды, атмосферного воздуха, биоресурсов, почвенного плодородия, климатической стабильности и т.д. Но факты взывают к разуму: предельные возможности биосферы в обеспечении саморегуляции уже превышены в 10 раз. Поэтому вполне правомерно утверждение А.Д. Урсула о необходимости обеспечения глобальной экологической безопасности, основанной на базе концепции «естественной безопасности» (с. 86). В связи с этим хотелось бы указать на серию работ А.В. Яблокова, В.Ф. Левченко и А.С. Керженцева, в которых прямо указывается на необходимость смены концепции «устойчивого развития», которая не рассматривает биосферу как единицу жизни, концепцией «<strong>кризисного управления эволюцией биосферы</strong>» («<strong>продуцент–консумент–редуцент</strong>»). Действительно, некогда устойчивая биосфера превратилась в неустойчивую антропосферу, что дало основание ученым говорить о наступлении новой геологической эпохи – антропоцена. Концепция управляемой эволюции определяет пути создания устойчивой антропосферы, что предполагает необходимость, в первую очередь, увеличения площади биомов и водосборных бассейнов, необходимых для обеспечения управляемой эволюции биосферы на более чем 50% поверхности суши, восстановления биоразнообразия на основе принципа сохранения биогеоценозов и биомов, а также снижения популяционного груза путём ограничения выбросов и сбросов загрязняющих биосферу веществ природного и антропогенного происхождения (<em>Яблоков А.В.</em>, <em>Левченко В.Ф.</em>, <em>Керженцев А.С.</em> О концепции «управляемой эволюции» как альтернативе концепции «устойчивого развития» // Теоретическая и прикладная экология. 2017. № 2. С. 4-8.). К сожалению, некоторые авторы рецензируемой монографии зачастую уповают на работы зарубежных авторов либо на декларативные документы международных организаций, подчас забывая авторов отечественных.

В заключение следует отметить, что ответственному редактору книги И.К. Лисееву удалось подобрать, сплотить и концептуально ориентировать авторский коллектив, который смог реализовать задачи, поставленные во Введении, и создать во многом новый и перспективный подход к анализу современных проблем взаимодействия общества и природы в сложных условиях стремительного развития высоких технологий. Монографию следует рассматривать как целостную, концептуально выстроенную работу, в которой не только подведены итоги многолетних исследований по широкому спектру философских проблем биологии и экологии, не только высказана и документирована озабоченность последствиями экологических рисков, но и сформулировано множество конкретных предложений, выдержанных в разумных пределах между экопессимизмом и технооптимизмом.