Я с большим интересом прочитал статью А.В Смирнова, в которой обосновывается оригинальный подход к решению некоторых важных проблем современной философии. Хочу сразу сказать, что с рядом принципиальных утверждений автора я согласен.

Я имею в виду прежде всего его тезис, что разум не только един, но также многообразен. Это положение мне представляется очень важным в свете обсуждаемых сегодня идей исторических типов рациональности, сформулированных В.С. Стёпиным [Стёпин 2000] применительно к осмыслению процесса развития научного знания и его современного состояния, а также в связи с не только теоретической, но и практической (и сегодня очень острой) проблемой взаимного понимания представителями разных культур. Андрей Вадимович, будучи известным специалистом в области арабо-мусульманской философии, обосновывает этот тезис на примере детального анализа некоторых типов аподиктических рассуждений, разработанных в этой философии и, как он считает, отличных от тех, которые хорошо известны в европейской философии со времён античности.

Я разделяю идею автора, что наряду с укоренившейся в европейской метафизике со времен Аристотеля субстанциалистской онтологией – вычленение в мире вещей, их свойств и отношений, понимание изменений как перемены состояний этих субстанций – возможна метафизика принципиально иного типа: понимание вещей и состояний как производных от процессов, которые рассматриваются как основные онтологические единицы. Нужно сказать, что по этому вопросу идет большая дискуссия в современной аналитической философии. Некоторые философы, в том числе такие известные, как П. Стросон, сформулировавший идею «дескриптивной метафизики» [Srawson 1959], считают, что именно материальные вещи должны пониматься как основные единицы онтологической схемы, а процессы могут быть представлены в качестве изменения состояний этих вещей и в обязательной «привязке» к последним. Другие философы [Whitehead 1929; Resher 1996] защищают тезис, что, напротив, вещи могут и должны быть поняты как своеобразные сгустки процессов и как системы разного рода действий. Я считаю, что процессуальная метафизика весьма востребована современным состоянием науки, что именно подобное понимание мира соответствует таким широко обсуждаемым сегодня революционным концепциям, как теория сложных самоорганизующихся и развивающихся систем, идея глобального эволюционизма, теория аутопоэзиса в биологии и когнитивной науке, идея энактивизма в когнитивных исследованиях и др. Поэтому защищаемое А.В. Смирновым процессуальное понимание мира, с моей точки зрения, весьма перспективно.

Другое дело, влияет ли процессуальная метафизика на структуру элементарных логических операций, в частности, аподиктических умозаключений. Андрей Вадимович считает, что влияет, и пытается подкрепить это мнение с помощью анализа некоторых типов умозаключений, разработанных в арабо-мусульманской философии. В этом вопросе я расхожусь с уважаемым автором.

Попытаюсь изложить мои расхождения по пунктам.

Прежде всего хочу заметить, что все процессы обязательно идентифицируются с точки зрения их характеристик (свойств) и поэтому различаются. Раскат грома отличается от дождя, а последний от процесса нагревания. Восприятие того или иного конкретного процесса предполагает его подведение под некоторые общие характеристики – иначе восприятие было бы невозможным. На этом, в частности, основана популярная теория восприятия как использования перцептивных «объект-гипотез» современного психолога Р. Грегори [Грегори 2003]). Когда, например, человек видит то, что происходит за окном, как идущий дождь, он подводит (бессознательно) это частное явление под общие свойства любого дождя. Но ведь это не что иное, как скрытый силлогизм: «Любой дождь имеет такие-то свойства (потоки капель, мокрые крыши домов, тротуары, деревья, появление луж и т.д.), за окном идёт дождь, значит, всё вокруг мокро». Недаром Г. Гельмогольц назвал восприятие «бессознательным умозаключением» – это было принято в штыки тогдашней психологией и стало само собою разумеющимся в современной когнитивной науке в виде идеи когнитивного бессознательного. В обычной жизни нет необходимости сознательных рассуждений по силлогистическим правилам – это как бы само собою разумеется. Но на бессознательном уровне такого рода умозаключения неизбежны – все явления психической жизни предполагают соотнесение частных случаев с определенными общими характеристиками. Такие же умозаключения предполагает использование языка – ведь называя то или иное явление определенным словом, мы выделяем общие характеристики некоторого конкретного явления.

Нужно сказать, что процессы можно классифицировать с точки зрения их общности, и тогда одни процессы будут включаться в множество других – в этом нет отличия процессов от вещей с их свойствами. Например, такой процесс, как «поток воды», может быть понят как вмещающий ряд подмножеств: «дождь», «река», «ручей», «струйка воды», «водопад» и др. В свою очередь такой конкретный процесс, как «этот дождь за моим окном в данный момент времени» будет включен как элемент в множество «дождь», а последний в множество «поток воды». А это значит, что о процессах вполне можно делать аподиктические умозаключения по классическим правилам силлогизма.

Между прочим, Андрей Вадимович в качестве примера процессуальности приводит только один тип процесса: действие, предполагающее действователя и претерпевающего; в его статье разбирается случай с нагреванием. Но дело в том, что существует множество различных типов процессов, и многие из них не являются действиями. К таковым, например, не относятся плавно происходящие процессы, вроде тех же водных потоков (там нет ни субъекта действия, ни претерпевающего), события (удар грома, молния, падение валютного курса, внезапно появившаяся мысль и т.д.), развивающиеся процессы, в которых можно выделить отдельные стадии (война, революция, спектакль и др.).

Теперь о конкретных примерах аподиктических умозаключений, которые, как считает автор статьи, не укладываются в форму классического силлогизма. Вот приводимый автором пример такого умозаключения: «Андрею нравится беллетристика потому и только потому, что она воздействует на его воображение. Героические истории воздействуют на его воображение. Значит, Андрею нравятся героические истории». Я считаю, что это умозаключение можно интерпретировать по-разному. И при этом любая интерпретация не выводит его за границы понимания умозаключений в классической логике.

Первая интерпретация. «Героические истории» принадлежат беллетристике (как считают многие). В этом случае мы просто имеем дело с классическим силлогизмом.

Вторая интерпретация. «Героические истории» не включаются в беллетристику. А Андрею нравится беллетристика просто потому (без добавления «только потому»), что она воздействует на его воображение. В этом случае мы имели бы дело не с силлогизмом, а с рассуждением по аналогии, которое не обладает аподиктической доказательностью.

Третья интерпретация, по-видимому, в наибольшей степени соответствующая авторской. «Героические истории» не включаются в беллетристику. Андрею нравится беллетристика потому, и только потому, что она воздействует на его воображение. В случае такой интерпретации важную роль играет утверждение «потому и только потому». Оно значит не что иное, как то, что при чтении книг (неважно каких: будут ли они являться беллетристикой или нет), Андрею нравится в них то и только то, что воздействует на его воображение. Но этот равнозначно суждению: «Всё то в книгах, что воздействует на воображение Андрея, ему нравится». Тогда мы имеем пример классического силлогизма: «Всё то в книгах, что воздействует на воображение Андрея, ему нравится. Героические истории воздействуют на его воображение. Значит, Андрею нравятся героические истории».

Я не буду разбирать второй приводимый А.В. Смирновым пример процессуального силлогизма, так как с моей точки зрения он может быть понят в таком же духе, что и первый.

Как подчёркивает А.В. Смирнов, разнообразие видов разума не исключает их единства. В самом деле, если бы дело обстояло не так, было бы непонятно, почему мы различные способы осмысления мира называем одним и тем же словом: разум, рациональность. Я думаю, что разные типы рациональности при всех различиях имеют некую общую основу: это прежде всего способы элементарных логических операций: дедукция, индукция, аналогия, анализ, синтез, классификация, а также такие категории, как причинность, качество, количество, возможность, действительность и др. Различие типов рациональности (или видов разума) связано с различными онтологическими схемами как способами осмысления реального мира.

Я благодарен Андрею Вадимовичу за то, что он привлекает внимание к вопросам, которые сегодня стали особенно актуальными как в связи с развитием науки (появление в ней новых теорий, пытающихся понять мир с процессуальной точки зрения), так и в связи с новым этапом взаимодействия разных культур, когда проблемы взаимопонимания, коммуникации, возможностей / невозможностей перевода превратились из только теоретических также в насущно практические.