Два типа аподиктического доказательства

Какие бы значения П1, П2, А, Б, В и Г мы ни подставляли в формальную запись Силлогизма 1, мы всегда будем получать истинное следование в строке 4. При том, конечно, условии, что выполнены все требования этого силлогизма. Иначе говоря, при условии, что мы имеем дело с двумя процессами (в нашем примере П1 – «нравиться» и П2 – «воздействовать на»), однократно повторенными, а также с четырьмя сторонами этих процессов, по две на каждый: с двумя действователями и двумя претерпевающими, и что требование «потому, и только потому, что», связывающее строки 1 и 2, выполнено. В таком случае Силлогизм 1 столь же универсален, безошибочен и истинен, как и аристотелевский категорический силлогизм.

Вопрос о квантификации Силлогизма 1 должен быть исследован отдельно. Я упомянул о нем только для того, чтобы показать принципиальную возможность квантификации и ее, так сказать, органичность для этого типа силлогизма: квантификация вывода достигается строением силлогизма и не требует применения физических или иных формул.

Главное же заключается в том, что в пользу истинности Силлогизма 1 свидетельствует сама реальность, сам физический мир: он ведет себя так, как то предписано данным силлогизмом. «Ведет себя» значит: вывод силлогизма, строка 4, всегда и неизбежно возникает, если выполнены условия первых трех строк Силлогизма 1. Процесс, обозначенный в выводе (строка 4), запускается, как только правильно запущены процессы, обозначенные в первых трех строках Силлогизма 1. «Правильно» значит в соответствии с требованиями Силлогизма 1. Это первое. И второе: в отличие от аристотелевских силлогизмов, Силлогизм 1 ничего не говорит о субстанциях и их атрибутах. Их попросту нет в том мире, с которым имеет дело Силлогизм 1. Он сообщает о том, как устроен мир процессов, а не мир субстанций. Можно сказать и так: он говорит о первичной реальности протекания, а не бытия.

Два типа силлогизма: что дальше? Утверждение 1

Силлогизм 1 и Силлогизм 2 представляют собой два (1) универсально истинных и (2) взаимно несводимых типа аподиктического доказательства. Будем называть это в дальнейшем для краткости Утверждение 1.

Я не смог найти опровержение истинности Утверждения 1. Если кто-то сможет найти ошибку в формулировке Силлогизма 1, ее следует указать. Точно так же, если кто-то найдет возможность свести Силлогизм 1 к доказательствам, известным в европейской логике, это следует указать.

Признав это, следует, во-первых, ответить на вопрос о том, как это возможно: какова та система допущений, которая делает возможным Силлогизм 1 и его доказательность. Ведь Силлогизм 2 известен две с половиной тысячи лет, тогда как Силлогизм 1 до сих пор не обсуждался в том виде, в каком я его представил. Мне принадлежит только формальное представление Силлогизма 1, тогда как его открытие – заслуга арабо-мусульманских ученых (кратко об этом будет сказано ниже). Значит, принципиально новым, тем, что делает возможным Утверждение 1, является именно представление Силлогизма 1 как равно аподиктического и несводимого к Силлогизму 2. Именно это создает ситуацию Утверждения 1. А заключается она в том, что если Утверждение 1 верно, то разум изначально множествен, а не един. Представление о фундаментальном единстве разума, спроецированное на представление о фундаментальном единстве бытия, всегда служило руководящей нитью и регулятивной идеей европейской философии. 

Только это заставляло искать единый исток и бытия, и мысли, отталкиваясь от эмпирической множественности и мира, и знания, и полагая идеальное единство начала и того, и другого или того-и-другого. Но если Утверждение 1 верно, то эта регулятивная идея неверна и сохранить представление о единстве невозможно, не введя в него множественность как отличную и вместе с нем неотличную от единства. Единство-и-множественность, а не единство (раскрываемое как множественность, порождающее множественность и т.д.) должно стать в таком случае регулятивной идеей.

Однако это слишком далеко выходит за рамки данной статьи. Ниже я ограничусь тем, что дам свое объяснение того, как возможно Утверждение 1. Любой может принять его или предложить лучшее; но или мое, или лучшее объяснение непременно должно быть дано Утверждению 1, либо доказана его неистинность. Поскольку Силло- гизм 1 представляет собой универсально верное формальное доказательство, невозможно игнорировать его, сохраняя в то же время приверженность рационализму. А значит, невозможно пройти мимо Утверждения 1: на него нельзя не отреагировать, либо доказав его неистинность, либо приняв его и дав ему объяснение.

Две когнитивные модели

Утверждение 1 верно потому, что Силлогизм 1 и Силлогизм 2 представляют собой формализацию двух различных исходных интуиций, обосновывающих очевидность и правильность вывода. Интуиция такого рода составляет предел, до которого мы можем дойти, отвечая на вопросы «Чем это обосновано?», «Почему это так?». Интуиция располагается на границе между осознаваемым и неосознанным: идти дальше значит по- кинуть пределы сознания и попасть туда, где речь может идти только о его физических коррелятах. Поскольку две интуиции, обосновывающие доказательность Силлогизма 1 и Силлогизма 2, различны, это влечет несводимость двух логик, задающих эти две элементарные формы доказательства.

Почему мы убеждены в истинности Силлогизма 2 ? Речь именно о процедуре доказательства; речь не о том, проблематична или нет общая посылка, необходимая для этого силлогизма. Если принять ее беспроблемность, то чем обоснована аподиктичность Силлогизма 2 ? Вот ответ:

Иначе просто не может быть: любая точка внутри круга «А» тем самым находится внутри кругов «Б» и «В». Это очевидно, и сомневаться в этом невозможно. Рис. 2 – иллюстрация той интуиции, которая обосновывает Силлогизм 2 и которая отвечает на вопрос «Почему это так?». Когда мы говорим: «А есть Б», «Сократ – человек», мы как будто подразумеваем, что «А внутри Б», «Сократ внутри класса людей», как если бы «люди» были неким вместилищем, содержащим «Сократа». Для субстанции обладать атрибутом и значит быть помещенной в такое вместилище. Значение связки «есть» сводится целиком к указанию на тот факт, что подлежащее предложения целиком содержится в охватывающем его сказуемом.

Таким образом, Рис. 2 представляет собой когнитивную модель любого утверждения, использующего связку «есть». Это также модель, обосновывающая субстанциально-атрибутивную метафизику Аристотеля и объясняющая универсальную доказательную силу Силлогизма 2.

Однако Рис. 2 ни в коей мере не объясняет Силлогизм 1. Ведь Силлогизм 1 ничего не говорит о субстанциях и акциденциях, и Силлогизм 1 не формулируется с помощью утверждений, использующих связку «есть». Когнитивная модель Силлогизма 1 выглядит иначе:

Здесь нет ни субстанций, ни их атрибутов: мы имеем дело с действователями, претерпевающими и процессами, протекающими между ними. Такова исходная, далее не сводимая схема, задаваемая интуицией протекания, обосновывающей когнитивную модель, отраженную на Рис. 1. Наш ковш – не металлическая субстанция, а действователь, претерпевающим для которого служит вода, так что между ними протекает процесс нагревания. Та же самая вода (заметим: здесь не может соблюдаться закон тождества, обязательный для когнитивной модели, отображенной Рис. 2 ) выступает и как действователь второго процесса: для нее претерпевающим выступает тепло, и между водой и теплом протекает процесс «теплопроведение». Опять-таки речь не идет о «теплопроводной воде»: у нас здесь нет субстанций, обладающих атрибутами, у нас только действователи, претерпевающие и процессы, протекающие между ними.

Таким образом, верхняя часть Рис. 1 символически отображает два процесса, П1 и П2 – процесс «нагревание», протекающий между действующим ковшом и претерпевающей водой, и процесс «проведение тепла», протекающий между действующей водой и претерпевающим теплом. Эти два процесса скреплены благодаря тому, что претерпевающее первого процесса выступает как действователь второго процесса. Эти два процесса, таким образом, запускаются «сразу», один вместе с другим. Это очевидно – иначе просто не может быть. Эта очевидность наглядно дана Рисунком 1. Иначе говоря, очевидность сцепления двух процессов – это очевидность когнитивной модели, опирающейся на исходную интуицию протекания процесса между действователем и претерпевающим. Здесь мы также достигаем предела ответа на вопрос «Почему это так?», «Чем это обосновано?».

Сцепление двух процессов через единое звено концептуализировано в моем формальном представлении Силлогизма 1 как выражение «потому, и только потому, что». В исходном арабо-мусульманском материале используется термин ‘илла – «причина», «обоснование». Это – не что иное, как категория причинности. Здесь, в процессуальном силлогизме, в отличие от субстанциальной логики, она органично рационализируется на уровне исходной интуиции. Причинность и есть одновременный запуск двух процессов. Такое ее понимание не противоречит здравому смыслу и удачно отвечает потребностям объяснения макромира.

Именно это используется в нижней части Рис. 1. Здесь мы идем в обратном (в сравнении с верхней частью) направлении – от П2 к П1. Поскольку причинная сцепленность двух процессов означает, что свидетельствование любого из них влечет протека- ние и другого, то, утверждая П2, мы тем самым утверждаем и П1. Так работает Силло- гизм 1: П1 неизбежно оказывается запущен (в нижней части Рис. 1), как только запущен

П2. В нашем примере: поскольку процесс проведения (претерпевающего) тепла (действующим) молоком запущен, запущен и процесс нагревания (претерпевающего) молока (действующим) ковшом. Опять-таки важно понимать, что перед нами действительно протекающие процессы, а не субстанции и их свойства. Речь идет о действительной причинности внешнего мира, а не о свойствах молока и ковша как субстанций. «Действительной» в прямом и непосредственном смысле этого слова: «действующей», проявленной в протекающем действии.

Процессуальная и субстанциальная логика

Силлогизм 1 и Силлогизм 2 – верхние части двух айсбергов, имя которым – процессуальная и субстанциальная логика соответственно. Проистекая из двух различных интуиций, они обосновывают два типа очевидности, а значит, два типа доказательности и концептуализируются в философии в предельных категориях протекания и процессуальности, с одной стороны, и бытия и субстанциальности, с другой. Далее, эти две логики, будучи логиками субъект-предикатной связи, предполагают использование двух типов языка: употребляющего иные, нежели связка «есть», способы образования субъект-предикатной склейки, а значит, и образования высказывания, и языка, употребляющего в этих целях связку «есть». Понятно, что речь не о словарных значениях термина, обозначающего связочную функцию (в первом случае) и связочное слово (во-втором), а о тех когнитивных механизмах, которые обеспечивают склеивание субъекта и предиката. Наконец, эти две логики разворачиваются в культуре в вербальных и невербальных ее областях, задавая архитектонику каждого из сегментов культуры.

Кратко об открытии П-силлогизма

Поскольку Силлогизм 1 и Силлогизм 2 являются простейшими аподиктическими формами доказательства в процессуальной и субстанциальной логике, будем называть их также П-силлогизм и С-силлогизм. П-силлогизм был фактически открыт исламскими правоведами – факихами, представителями фикха (исламской юриспруденции), важнейшей теоретической науки классической и постклассической арабо-мусульманской культуры. П-силлогизм использовался, но не был, насколько мне известно, представлен в формальном виде как Силлогизм 1. П-силлогизм именовался в фикхе кийас – букв. «соизмерение».

К вопросу о несводимости: история исследования П-силлогизма в западной науке

Необъявленным и тем не менее фактически проведенным исследованием вопроса о сводимости Силлогизма 1 к формам доказательства, разработанным европейской традицией в русле когнитивной модели Рис. 2, служит история исследования фикхового Кийаса в европейской и российской востоковедной и правовой науке. Она дает отрицательный ответ на вопрос о том, можно ли выразить аподиктический характер Силлогизма 1 в системе допущений когнитивной модели Рис. 2.

Этот отрицательный ответ вытекает из того факта, что европейская и отечественная наука фактически без исключений передает кийас факихов термином «аналогия» и, соответственно, расценивает его как низший в сравнении с кийасом в фальсафе (Силлогизм 2), который считает «настоящим» силлогизмом. По словам одного из виднейших западных исследователей фикха, …подпадание аналогии под категорию кийас не только никем не оспаривается, но и господствует настолько, что подавляющее большинство современных ученых считают, что кийас – это термин, обозначающий исключительно аналогию [Hallaq 1995, 288].

В. Халляк утверждает, что под термин кийас подпадают и другие типы умозаключения, помимо аналогии, однако никак неоспаривает господствующей уверенности в том, что кийас – это прежде всего и главным образом аналогия. Это, как он точно замечает, практически всеобщее убеждение разделяют в отечественной науке А.В. Са- гадеев, Л.Р. Сюкияйнен, Х. Бехруз, В.Е. Чиркин, Р. Гайнутдин [Сагадеев (ред.) 2010 II, 142, 493; Нерсесянц (ред.) 2000, 126; Сюкияйнен 1984, 25; Бехруз 2006, 199; Чиркин 1984, 20; Гайнутдин 2014, 30–31], а в западной – Дж. Шахт, Н. Кулсон, В. Халляк, Б. Вайс, Л. Розен, Дж. Вегнер [Schacht 1950, 99; Schacht 1982, 60; Coulson 1978, 239; Hallaq 1995, 85–91; Weiss 2010, 542 ff.; Rosen 1989, 41; Wegner 1982, 44] и др. В. Халляк дает следующее формальное представление фикхового кийаса , трактуемого как аналогия[Hallaq 1995, 85]:

Таб. 1 составлена на основе когнитивной модели Рис. 2 и ни в коей мере не может объяснить кийас факихов, поскольку никак не соотносится с когнитивной моделью Рис. 1.

Зададим такой вопрос: если кийас – аналогия, то почему огромная армия факихов на протяжении веков довольствовалась этим столь несовершенным типом умозаключения? В. Халляк утверждает, что у них просто не было выбора:

Это объяснение не выдерживает сопоставления с хорошо известными фактами. Я покажу, что факихи (1) имели ясно сформулированную альтернативу Силлогизма 1 и Силлогизма 2 в качестве инструментов доказательства и (2) обладали всеми необходимыми предпосылками для использования Силлогизма 2 в качестве процедуры доказательства. Это совершенно очевидно, если обратиться непосредственно к материалу.

Хамр и набиз : Силлогизм 2 vs. П-силлогизм

Рассмотрим стандартный пример, обычно приводимый в классических сочинениях по «основам фикха». В доисламские и ранние исламские времена арабы производили и употребляли красное виноградное вино – хамр, которое позже было категорически запрещено Кораном. Кроме того, арабы изготавливали набиз. Этим словом обозначаются любые настойки, алкогольные и неалкогольные, из фруктов, злаковых и т.д. Факихам пришлось самим искать ответ на вопрос о запретности алкогольных видов настоек-набиз, поскольку после кончины Мухаммада он так и остался открытым.

В сунне ясно и однозначно выражен (1) категорический запрет настойки-набиз (например, ал-Бухари 5264 [Ал-Бухари 1987 V, 2122], ’Абу Давуд ас-Сиджистани 3691 [ Ас-Сиджистани б.г. III, 330]), равно как (2) категорический запрет любого опья- няющего напитка. Второе, общее выражение запрета многократно и однозначно под- черкнуто во всех «шести книгах» (наиболее авторитетных для суннитов сборниках сунны):ал-Бухари 4087, 4088, 4110, 4111, 5773, 6751 [Ал-Бухари 1987 IV, 1579, 1588; V, 2269; VI, 2624] и др., Муслим 1733, 2001–2003 [Муслим б.г. III, 1585–1588], ’Абу Давуд ас-Сиджистани 3679 [Ас-Сиджистани б.г. III, 327], Ибн Маджа 3388– 3394 [Сунан Ибн Маджа б.г. II, 1124–1125], ат-Тирмизи 1861–1864 [ат-Тирмизи б.г. IV, 290–291], ан-Наса’и 5092–5102 [Ан-Наса’и 1991 III, 212–213] и др. Чаще всего запрет любого опьяняющего напитка выражен в виде трех формул: кулл мускир хамр «все опьяняющее – вино», кулл мускир харам «все опьяняющее запретно» и кулл хамр харам «все вино запретно». Эти формулы приводятся и поодиночке, но обычно комбинируется попарно. Чаще всего – первая со второй, но есть и просто таки готовый силлогизм, в котором из соединения первой и третьей формул: «Все опьяняющее – вино, и все вино запретно» вытекает вторая как несомненный вывод: «все опьяняющее запретно» (Муслим 2003 [Муслим б.г. III, 1588] и Ибн Маджа 3390 [Сунан Ибн Маджа б.г. II, 1124]; у Муслима так называется целая глава (баб) [Муслим б.г. III, 1585]). Остается только подвести под понятие опьяняющего настойку-набиз (что известно из опыта и подтверждено хадисами), чтобы составить несомненный Силлогизм 2: все опьяняющее запрещено, настойка – опьяняющее, следовательно, настойка запрещена.

Таковы примеры однозначно и явно выраженного общего запрета любых опьяняющих напитков в «шести книгах»; добавим к этому иначе сформулированные выражения подобного запрета, а также многочисленные хадисы этого и аналогичного содержания в других сборниках сунны. Это солидный, несомненный корпус авторитетных текстов, фиксирующих общий запрет опьяняющих напитков, равно как подпадание любого опьяняющего напитка под этот запрет, то есть под действие общего правила. Иначе говоря, мы имеем, вне всякого сомнения, готовые две посылки Силлогизма 2, большую и меньшую, из которых однозначно вытекает вывод о запрете любого конкретного опьяняющего напитка, даже если таковой не был обозначен в сунне.

Еще более ясно высказывается Ибн Хазм (994–1064), выдающийся факих, глава захиритской школы исламского права. Говоря об определении фикхового кийаса , принадлежащем ал-Бакиланни принятом большинством факихов, Ибн Хаз м едва сдерживается, характеризуя его как «бессвязное», «путаное», «невнятное» и п одчеркивая, что оно ничего не означает, а если бы означало, то было бы пустым притязанием, ничем не подтвержденным [ Ибн Хазм б.г. VII, 53–54]. Он неоднократно подчеркивает в самых настойчивых выражениях, что кийас факихов никому не нужен, по- скольку уже имеется орудие несомненного дока зательства в виде Силлогизма 2, все необходимые посылки для составления которого предоставлены в сунне. Ведь сунна, подчеркивает Ибн Хазм, содержит ясное запрещение любого опьяняющего напитка, поскольку любой так ой напиток подпадает под действие силлогизма «любая опьяняющая [жидкость] – вино (хамр), любое вино запретно, следовательно, все опьяняющее запретно» [Ибн Хазм б.г. V, 106; VII, 199, 201]. Неважно, из чего изготовлена настойка или иной опьяняющий напиток: из инжира, фиников, злаковых или чего-то другого, крас- ное виноградное вино (хамр) – лишь один из представителей этого класса опьяняющих напитков [Ибн Хазм, б.г. VII, 201]. Исламский Закон содержит все необходимое для того, чтобы мы могли делать любые необходимые нам выводы, и никакой кийас факихов для этого не нужен. Иначе говоря, согласно Ибн Хазму, не нужен никакой Силлогизм 1, поскольку у факихов уже есть в распоряжении Силлогизм 2 и весь необходимый для составления посылок материал в сунне.

Таким образом, дело обстоит противоположным образом в сравнении с тем, что утверждает В. Халляк. Факихи имели ясно обозначенный выбор между Силлогизмом 1 и Силлогизмом 2. Все необходимое для составления Силлогизма 2 они могли найти в сунне, более того, сунна фактически использует этот тип доказательства. Факихам было прекрасно известно, что такие авторитетные фигуры, как Ибн Хазм и ал-Газали , однозначно высказывались в пользу Силлогизма 2. И тем не менеефакихи практически единогласно отвергли Силлогизм 2 в пользу Силлогизма 1. При этом Силлогизм 1 им предстояло вырабатывать самостоятельно, тогда как Силлогизм 2 уже находился в их распоряжении, отточенный веками ученого труда и преподавания в доисламских, а потом и исламских землях Ирана, а затем в Багдаде и других краях халифата. Силлогизм 2 был под рукой, и факихи должны были иметь очень веские основания, чтобы отвергнуть готовое орудие вывода и избрать тяжкий путь выработки собственной процедуры доказательства.

Контекст: мутазилиты, арабский язык и греческая логика

Этот выбор органично встраивается во всю систему арабо-мусульманской культуры, выстроенной вдоль линий П-логики. Хотя С-логика была представлена достаточно весомо в уже отмеченных феноменах фальсафы и «греческих наук», все же основные линии выстраивания классической арабо-мусульманской культурой были заданы П- логикой. Отметим лишь отдельные моменты, наиболее значимые для нашей темы сопоставления Силлогизма 1 и Силлогизма 2. Это процессуальная метафизика и физика мутазилитов и философского суфизма и устройство арабского языка.

Мутазилиты были первым философским течением классической арабо-мусульманской культуры (VIII–XI вв.), которое выработало всестороннее, утонченное и подробно обоснованное рациональное учение о пространстве и времени, укорененное в метафизике «действования» (фи‘л, мн. аф‘ал) и спроецированное на объяснение мира (физика) и человека (этика и эпистемология). Для мутазилитов первичная реальность – это процессы (аф‘ал), а не субстанции. Рационально объяснить мир – значит свести его многообразие к конечной типологии закономерных процессов, протекающих между действователями и претерпевающими. Позже эта линия получила блестящее развитие в философском суфизме, прежде всего в учении Ибн ‘Араби (1165–1240). Эта неаристотелианская линия в арабо-мусульманской философии основывается на процессуальной, а не субстанциальной логике и картине мира. Здесь нет возможности сказать об этом больше; добавлю лишь, что Силлогизм 1 прекрасно согласуется с этим типом метафизики и в целом этим типом мышления.

Универсальным, за очень незначительным исключением, языком науки, философии, вероучения и права классической арабо-мусульманской культуры был арабский. Поэтому первостепенное значение имеет рассмотрение арабского языка как инструмента, позволяющего следовать в мыслительных операциях когнитивной модели Рис. 1 или когнитивной модели Рис. 2. Последняя предполагает использование языка, задействующего связку «есть» в качестве средства субъект-предикатного склеивания. Удивительным свойством классического арабского является тот факт, что этот язык (1) не использует связку «есть», (2) не использует никакое связочное слово и (3) не имеет в своем словарном составе глагола «быть». За иллюстрацией и доказательством я отсылаю читателя, за неимением места, к своей статье, в которой этот вопрос рассмотрен максимально подробно с привлечением всего доступного материала арабской лингвистической традиции (АЛТ) [Smirnov 2016]1 и где дан полный ответ на утверждения, которые выдвинул в свое время Ф. Шехади относительно использования «связок типа “есть”» в классическом арабском [Shehadi 1969; Shehadi 1982]. Скажу только, что высказанные выше три тезиса подтверждаются как всеми классическими арабскими словарями, начиная с Китаб ал-‘айн ал-Халила (ум. 776–791), так и всей АЛТ, начиная с того же ал-Халила и Сибавайхи (ум. 796) и включая весь классический и постклассический период. Арабомусульманские ученые совершенно последовательны в этом вопросе.

Из этого вытекает, что для носителя арабского языка когнитивная модель Рис. 1 более комфортна, чем когнитивная модель Рис. 2, поскольку она (1) не требует когнитивных операций, связанных с использованием связки «есть» (построение иерархий вложенных или иначе соотносящихся объемов) и (2) совместима со связочным механизмом арабского языка, который именуется в АЛТ иснад (опирание). Этот вовсе не означает, что язык определяет мышление; это означает, что предпочитаемые языковые формы дают нам знать о предпочитаемых когнитивных моделях. По дыму можно судить об огне, но это не означает ни того, что дым разжигает огонь, ни того, что не может быть огня без дыма.

Говоря о соотношении языка и логики, нельзя не вспомнить о знаменитой полемике ’Абу Бишра Матта и ас-Сирафи, описанной в «Книге услад и развлечений» ат-Тавхиди [Ат-Тавхиди 2004; Aт-Таухиди 2012]. Матта, выдающийся логик и переводчик греческих логических текстов, и ас-Сирафи, арабский грамматик, не могут не просто прийти к согласию, но и нащупать общую почву для полемики. Матта утверждает, что логика Аристотеля – совершенное орудие доказательства, тогда как ас-Сирафи говорит, что греческая логика не доказывает ничего за пределами греческого языка и что для тех, кто говорит по-арабски, логика представлена грамматикой арабского. Рассмотрев эту аргументацию в свете проблематики « иснад как связочный механизм vs. слово-связка “есть”» и в свете когнитивных моделей Рис. 1 и Рис. 2, мы скорее согласимся с ас-Сирафи, чем с Матта. Во всяком случае, факихи, похоже, выразили свое согласие с этим, когда Силлогизму 2 предпочли Силлогизм 1.

Мнение (зинн) уверенность (йакин)

Как известно, факихи относят знание, получаемое в результате фикхового кийаса, к категории занн – «мнение». Представители фальсафы и прочие сторонники аристотелевской логики утверждают, что их кийас (то есть Силлогизм 2) дает йакин – «уверенность». «Мнение», согласно общепринятому в классических арабских науках пониманию, представляет собой знание, которое допускает противоположность как равновероятную. «Завтра произойдет морское сражение» – классический пример мнения. «Уверенность», напротив, исключает противоположность. «Москва – столица России» – пример уверенности, а не мнения. Поскольку мнение ниже уверенности, то и кийас факихов должен быть ниже рангом, чем кийас приверженцев аристотелевской логики. Однако прежде чем согласиться с этим выводом, мы должны уточнить, почему именно факихи относят вывод своего кийаса к категории мнения, а не уверенности. Что именно дефектно: знание, используемое в доказательстве, или процедура доказательства?

Мы говорили, что существенным моментом Силлогизма 1 является связывание в одну линию двух процессов, П1 и П2, за счет общего звена (см. Рис. 1). Без этого силлогизм перестает быть доказательством и попросту рассыпается. Связывание П1 и П2 осуществляется за счет ‘илла («обоснование», «причина» – то, что указано в строке 2 Силлогизма 1 как «потому, и только потому, что»). И самым большим затруднением для факихов служило то обстоятельство, что «обоснование» не указано ясно и однозначно в авторитетных текстах (Коране и сунне). Поэтому факих, составляя свое доказательство, должен был, исходя из контекста, других текстов, общего духа Закона, реконструировать «обоснование» нормы Закона, то есть указать его таким, каким его замыслил Бог. Понятно, что человек никогда не может питать уверенность в том, что вывел обоснование в полном соответствии с божественным замыслом. Поэтому и только поэтому факих относит результаты кийас к категории мнения, а не уверенности. Однако изъян затрагивает исключительно знание, используемое в выводе, а не процедуру вывода. Процедура как таковая как раз лишена изъянов, на что и указывали сами факихи, утверждая, что кийас влечет «необходимость» (авджаба) выводимых норм [Аз-Заркаши 1992, 14].

Заключительное замечание

Таково, говоря вкратце, мое объяснение Утверждения 1; более подробно оно представлено в целом ряде публикаций(2). Любой волен предложить лучшее; но если нет лучшего, надо принять это. Или опровергнуть Утверждение 1.